23.11.2016 ЖУРНАЛ МОСКОВСКИЙ БОКС
Наверное, не все знают, что один из основателей школы каратэ в Советском Союзе Т.Р. Касьянов начинал свой путь в спорте с бокса, тренировался у известных тренеров, стал мастером спорта. Сегодня мы предлагаем нашим читателям отрывок из будущей книги заслуженного тренера России по рукопашному бою Т.Р. Касьянова «Знаменательные встречи и жизнь как бой».
Тадеуш Рафаилович Касьянов
Время, выпадающее на долю юношества каждого поколения, одновременно сложно и интересно. То же самое происходило со мной и моими будущими друзьями-боксёрами. Тяжёлое послевоенное время. Страна встаёт из пепла. Хочется многого, но немногое можешь. Жуткая бедность и неустроенность того времени порождали комплексы. А вот некоторые личности и даже целые группы таких личностей претворяли эти самые комплексы в преступную деятельность, мешая жить другим. Москва тех лет была сильно криминализирована, и надо было как-то себя защитить, поэтому два племянника моей бабушки, Бенон и Зигмунд Василевские, посоветовали мне заняться боксом, так как сами были тоже спортсменами, но хоккеистами.
И вот в 1948 году, посмотрев в клубе железнодорожников, что на Дубининской улице, фильм «Первая перчатка», я заболел боксом. Я объездил несколько спортивных обществ, но попасть так никуда и не смог. И только в 1953 году, в год смерти товарища Сталина, я оказался у дверей спортивного клуба «Крылья Советов».
Я стоял в толпе таких же страждущих у дверей тренерской комнаты, когда оттуда вышел тренер Михаил Паногович Ли, наш советский кореец. В руках он держал спущенный футбольный мяч.
— Кто может надуть мячик? — спросил он. Я как вепрь метнулся к нему и, выхватив из его рук мяч, попросил зажать мне уши. Так как никаких насосов тогда и в помине не было, надул его очень неплохо.
О, у парня хорошие лёгкие! — воскликнул Михаил Паногович. — В группу к дяде Мише, — то есть к Михаилу Соломоновичу Иткину — старшему тренеру ДЮСШ.
Через группу дяди Миши, как любовно называли Михаила Соломоновича, прошли многие известные боксёры из «Крыльев Советов». Это был удивительный человек, заменивший многим из нас отца. Сам он — чемпион Москвы в лёгком весе. В последние годы войны претерпел много лишений и трудностей. Он был беден и даже в двадцатиградусный мороз ходил в ботинках на босу ногу, так как не было денег даже на носки. И вот этот человек, видя, что мы голодные, заводил нас в тренерскую комнату и давал нам съесть бутерброд с сыром или колбасой. Мы были голодные, но скромные ребята и, естественно, отказывались. Тогда он возмущался и кричал на нас, что не выпустит нас на тренировку, пока мы всё это не съедим.
Мы съедали, но в горле стоял комок, так как мы знали, что он отрывает всё от себя. Его команды (нет, вернее, просьбы) выполнялись беспрекословно; естественно, росла наша квалификация как спортсменов.
Через пару лет дядя Миша передал нас «играющим тренерам» Борису Ивановичу Тишину и Виктору Алексеевичу Лукьянову. Так произошла встреча моих товарищей по группе и меня с этими уже выдающимися спортсменами-тренерами. Эти люди стоят того, чтобы сказать о них несколько добрых слов.
Борис Иванович Тишин — трёхкратный чемпион СССР в весе до 71 кг — был боксёром с филигранной техникой и страшным нокаутирующим ударом справа. Всё это мы испытали на себе, но, правда, чуть позже. Когда Тишин выходил на ринг, зал рукоплескал ему минут пять, не давая начать соревнования. Смугловатый, под метр восемьдесят ростом с вьющимися тёмно-русыми волосами, он производил неизгладимое впечатление, особенно на женщин.
Виктор Алексеевич Лукьянов был полной противоположностью своему товарищу. Ростом чуть выше среднего, с широким скуластым русским лицом и мощной фигурой атлета. Он слегка пренебрегал защитой и где-то часто принимал удары на себя, но обладал мощнейшими ударами с обеих рук и, прекрасно передвигаясь по рингу, очень любил бой на средней и ближней дистанции. От него исходила такая энергетическая мощь, что казалось, ты находишься под защитой крепости. У него постоянно было второе место в весе до 75 кг на чемпионатах СССР. Своей манерой вести бой он сильно напоминал профессионала.
В быту это были скромные и не привыкшие к роскоши люди. Вот с такими замечательными людьми нам предстояло идти вместе в следующее десятилетие. Непосредственное общение с такими волевыми спортсменами-тренерами поднимало нас духовно и физически; мы могли дать любой отпор расплодившейся тогда шпане, помогали и переживали друг за друга на соревнованиях. И были под стать своим тренерам, часто выигрывая у соперников из других спортивных обществ и радуя своими успехами своих учителей. Дальше я расскажу о некоторых ставших тоже известными всей стране людях.
В других группах работали также выдающиеся тренеры: Владимир Михайлович Тренин, воспитавший призёра и двукратного олимпийского чемпиона Бориса Николаевича Лагутина. Михаил Паногьевич Ли тоже тренировал группу мастеров рангом от чемпиона ЦС (Центрального совета) ДСО «Крылья Советов» до чемпиона СССР. Какое-то время я тоже тренировался под его руководством.
Но над всем этим коллективом стоял человек, которого знал весь советской бокс, — Виктор Иванович Огуренков, старший тренер сборной команды СССР по боксу. Это был очень занятой человек в силу своей должности, но который не преминул зацепить меня в буфете спортобщества и, погрозив пальцем у моего носа, сказал: «Хватит заниматься ерундой, бери курс на Олимпийские!» Не могу представить, что побудило его к этому, но только то, что он видел дальше нас, показало будущее. Наша спортивная жизнь нет- нет да и подбрасывала нам приятные и, я бы сказал, очень нужные для духа встречи с корифеями бокса.
Как-то я разминался в раздевалке Дворца спорта «Труд», что на Цветном бульваре, готовясь к предстоящему бою, когда в раздевалку зашёл Николай Фёдорович Королёв (многократный чемпион СССР, партизан отряда Медведева):
— Где тут туалет, сынок? — спросил он. Я показал. Уже выходя обратно, он с минуту постоял и, посмотрев, как я разминаюсь, сказал: — Хорошо двигаешься! Удачи! — и, потрепав меня по вихрам, вышел из раздевалки. Это был чемпионат Москвы 1957 года.
Хочется сказать несколько слов и о постоянном сопернике Н.Ф. Королёва, об Альгирдасе Шоцикасе, неоднократном чемпионе СССР. Я никогда не видел его на ринге вживую, не удалось, а только в кино в спортивной хронике, но и этого хватало, чтобы составить представление об этом мастере. Королёву было нелегко с ним, и победа переходила от одного к другому. Много позже на съёмках фильма «В зоне особого внимания» в 1977 году в Каунасе мне сказали, что мы можем побывать у Шоцикаса на тренировке. Я моментально согласился. Войдя в зал, где тренировались ученики Шоцикаса, я увидел, что сборная играет в баскетбол и Альгирдас вместе с ними. Он добродушно кивнул нам, очевидно предупреждённый, но не подошёл. Выглядел он очень неплохо, хотя и чуть-чуть погрузневшим, а мы с несколькими моими учениками-каскадёрами были не в претензии — каждый занимается своим делом.
Чтобы современная спортивная молодёжь, да и не только, знала и помнила корифеев советского и русского бокса, упомяну ещё троих первооткрывателей русского бокса начала минувшего века.
Я никогда раньше не знал и не слышал об Иване Ивановиче Ганыкине, но как-то, придя в клуб имени Серафимовича, что в Тишинских переулках, я увидел в актовом зале тренирующихся боксёров. Я заинтересовался и, зайдя в зал, присел с краю на стул. В это время в зал из-за занавески вышел сильно пожилой человек в майке и шароварах.
— Что, интересуешься? — спросил он.
— Ну, в общем, да! — ответил я.
— Ну что, давай вперёд! — предложил он. — Какая у тебя квалификация? — спросил он. Я что-то пролепетал в ответ и встал с одним из участников тренировки. Начались бои, и я за это время обошёл примерно трёх учеников Ганыкина. Естественно, новичков, каким я был для них, попытались сильно обстрелять и даже сломать, но не тут-то было: после чемпионата Москвы 1957 года я выполнил мастерскую норму, и эти пацаны Ганыкина были для меня уже не противники. Я начистил им физиономии и сказал Ганыкину, что они работали силово и довольно грубо, за что и получили.
— Ну что ты хочешь! — ответил Иван Иванович. — Так всегда бывает с новичками. Наверное,
живёшь рядом? Приходи!
Я промолчал, мне не понравилась силовая манера вести бой учеников Ганыкина. В «Крыльях» спросил об этом тренере. Оказалось, что он был чемпионом СССР в полусреднем весе и старался развивать бокс как только мог. Ну что же, в любом случае это заслуживало уважения, но тренироваться у Ганыкина я не стал. Есть хорошая восточная поговорка: «Отец тебя родил, учитель сделал тебя человеком». Поэтому менять своих учителей даже на самых прекрасных, но чужих никто из нашей компании не собирался. Чувство патриотизма по отношению к своим учителям и спортивному обществу постоянно пребывало в наших душах.
И ещё об одном человеке и боксёре с большой буквы я не имею права умолчать. Константин Градополов. Я не встречался с ним, но он был патриархом, отцом советского бокса, учёным, интеллигентом. О нём моей жене Елене Арсеньевне Порошиной рассказывал её отец Арсений Фёдорович Порошин, трёхкратный чемпион СССР по метанию молота в 1934-1936 годах прошлого века. Они очень дружили.
Прочтя эти строки,читатели скажут: как это может быть — боксёр-интеллигент?! Это же нонсенс!
Моя жена шестилетней девочкой в Хабаровске присутствовала при том, как Градополов читал поэму «Бородино» Лермонтова у них в коммуналке так, что по коже у этой маленькой девочки ползли мурашки. Поэтому больше, как мне кажется, ничего объяснять не надо.